Я ненавижу все существующие клише о прощении.
Я знаю каждую пословицу, каждый совет, каждое общепринятое мнение, потому что я пыталась найти ответы в литературе. Я прочитала все посты в блогах, посвященные искусству отпускать гнев. Я выписала цитаты Будды и выучила их наизусть — и ни одна из них не сработала.
Я знаю, что расстояние между «решением простить» и настоящим чувством умиротворения может быть непреодолимым. Я знаю.
Прощение — это непроходимые джунгли для тех из нас, кто жаждет справедливости. Сама мысль о том, что кто-то уйдет безнаказанным после всего, что он сделал, причиняет боль. Мы не хотим сохранить наши руки в чистоте — следы крови обидчиков вполне бы устроили нас. Мы хотим сравнять счет. Мы хотим, чтобы они на себе прочувствовали то же, что и мы.
Прощение кажется предательством самого себя. Вы не хотите сдаваться в бою за справедливость. Гнев горит внутри вас и отравляет вас собственным ядом. Вы знаете это, но все равно не можете отпустить ситуацию. Гнев становится частью вас — как сердце, мозг или легкие. Мне знакомо это чувство. Мне знакомо ощущение, когда ярость в крови бьется в такт вашему пульсу.
Но вот что нужно помнить о гневе: это инструментальная эмоция. Мы злимся, потому что хотим справедливости. Потому что думаем, что это принесет пользу. Потому что считаем: чем мы злее, тем больше изменений сможем совершить. Гнев не понимает, что прошлое уже закончено и вред уже был нанесен. Он говорит, что месть все исправит.
Быть в гневе — это словно постоянно расковыривать кровоточащую рану, считая, что таким образом вы убережете себя от образования шрама. Будто бы человек, который ранил вас, однажды придет и наложит шов с такой невероятной точностью, что от пореза не останется и следа. Правда о гневе такова: это просто отказ от лечения. Вам страшно, ведь когда рана затянется, вам придется жить в новой, незнакомой коже. А вы хотите вернуть старую. И гнев подсказывает вам, что лучше всего не давать кровотечению остановиться.
Когда в вас все кипит, прощение кажется невозможным. Нам бы хотелось простить, потому что умом мы понимаем, что это здоровый выбор. Мы хотим спокойствия, умиротворения, которое предлагает прощение. Мы хотим освобождения. Мы хотим, чтобы это бурление в мозгу прекратилось, но ничего не можем с собой поделать.
Потому что главную вещь о прощении нам так никто и не рассказал: оно не собирается ничего исправлять. Это не ластик, который сотрет все, что с вами случилось. Оно не отменит боль, с которой вы жили, и не предоставит вам мгновенное умиротворение. Поиск внутреннего покоя — это долгий тяжелый путь. Прощение всего лишь то, что позволит вам избежать «обезвоживания» в пути.
Прощение означает отказ от надежды на другое прошлое. То есть понимание, что все закончилось, пыль осела и разрушенное уже никогда не восстановится в первозданном виде. Это признание того, что никаким волшебством нельзя возместить ущерб. Да, ураган был несправедливым, но вам все еще предстоит жить в своем разрушенном городе. И никакой гнев не поднимет его из руин. Вы должны будете сделать это сами.
Прощение означает принятие личной ответственности — не за разрушение, а за восстановление. Это решение о том, чтобы вернуть себе покой.
Прощение не означает, что вина ваших обидчиков заглажена. Оно не означает, что вы должны дружить с ними, симпатизировать им. Просто вы принимаете, что они оставили на вас след и вам теперь придется жить с этой отметиной. Вы перестанете ждать человека, который сломал вас, чтобы он вернул все «как было». Вы начнете лечить раны, независимо от того, останутся ли рубцы. Это решение жить дальше со своими шрамами.
Прощение — это не торжество несправедливости. Речь идет о создании собственной справедливости, собственной кармы и судьбы. Речь идет о том, чтобы вновь встать на ноги с решением не быть несчастным из-за прошлого. Прощение — это понимание того, что ваши шрамы не будут определять ваше будущее.
Прощение не означает, что вы сдаетесь. Оно означает, что вы готовы собраться с силами и двигаться дальше.
